Родной брат деда Арона, но внешне на него совершенно не похожий. Чуть выше брата, красивая большая борода, красивая большая лысина, тонкой лепки лицо, внимательные добрые орехового цвета глаза.

Что может запомнить трёхлетний ребёнок о своём деде? А именно столько было мне, когда деда не стало. В общем вспоминается что-то хорошее, доброе, чего не боишься. Но и за этот короткий период я успел убедиться, что при всей его душевности и доброте, воспитывал он твёрдой рукой.

Я - первый, и единственный при жизни Лазаря внук. И носились со мной Лазарь и Лея, как с золотым яйцом. Но я чётко запомнил один случай. Во время своего обеда дед сажал меня на стол своей кухни. Из окна открывался вид на дом Фрумы и гигантскую сосну между домами. Заглядевшись на отчаянную драку ворон на сосне, я нечаянно опрокинул чашку с молоком, поставленную для меня. Дед немедленно заставил меня вылакать молоко прямо с клеёнки! Урок пошёл впрок. Почему теперь я с удовольствием вспоминаю этот случай?

Дед Лазарь - косвенный виновник первого в моей жизни обморока. Как-то вечером я играл в той же кухне у деда. В это время Лазарь занёс из хлева на кухню только что родившегося телёночка, чтобы он обсох в тепле и не замёрз ночью. И когда это бурое, непонятное лупоглазое чудовище на подгибающихся ножках двинулось прямо на меня, я вырубился.

Любили его свои дети беззаветно. Стояли на горке у дома, ждали когда придёт. А узнав его издали, по характерной походке, бежали навтречу. С детьми он не сюсюкался, видимо, уставал за день до изнеможения, но дети знали, как он их любил, старались ему угодить, помочь, чем могли.

Тётя Нина вспоминала случай, когда она нашла на улице пятёрку. На царские деньги это было очень много. Она дождалась отца и отдала деньги ему. Отец не похвалил её, а просто погладил по голове, и она долго после этого ходила счастливая.

На моей памяти дед с семьёй жил в большом доме, куда перебрались из барака. Шедевром архитектуры этот дом не был. Небольшая кухня, где семья обедала по очереди. Громадная русская печь, тылом выходящая в "зал". Небольшой коридор из зала направо, по обе стороны по одной комнате, в торце - выход на улицу, на поляну с изумительным белым песком от дома деда до нашего дома. Неуклюжая постройка под инвентарь сбоку дома. Сени, кладовая и погреб - владения бабушки Леи.

Единственный на старом заводе фруктовый сад насадил дед Лазарь, и колодец выкопал сам. В саду было девять громадных вишнёвых деревьев, одна яблоня, два грушевых дерева. Осенью снималось несметное количество вишен, а груши были невкусные, мы предпочитали дикие лесные груши-гнилки.

Дед пережил две большие войны, революцию, бандитские набеги. Работал как каторжный, чтобы прокормить большую семью. Зарабатывал на жизнь извозом, был одновременно и грузчиком, таская на телегу и снимая с неё тяжести.

Тяжёлая жизнь не ожесточила его. До самого конца он оставался справедливым, терпимым, добрым.

К нему за советом шла не только родня, не только соседи и не только евреи. К трём годам я уже понимал, кто еврей, а кто "гой", и несказанно удивлялся, слушая, как крестьяне беседуют с дедом на "идыш".

Тётя Соня вспоминает случай, который и сейчас кажется невероятным. Жил в Копцевичах мужик, такой же горемыка как дед. Ходил круглый год босиком. Дед отдал ему ещё крепкие сапоги. На вопрос бабушки ответил: "У меня же две пары, а у него нет ни одной".

Умер дед Лазарь в 1933 году от ущемления грыжи, заработанной на своей каторжной работе. Был похоронен на еврейском кладбище в Петрикове. Кладбище разорено в войну 1941-1945 года, то ли немцами, то ли моими "дорогими" земляками.